В елизаветинскую эпоху английский двор, по признанию иностранцев, сделался одним из самых пышных в Европе; его блеск
проявлялся, однако, не в застывшей в камне роскоши королевских
резиденций (Елизавета довольствовалась тем, что было построено
при ее отце и не тратила средств на новые дворцы), а в необыкновенно интенсивной культурной и интеллектуальной жизни, кипевшей в них.
В это время в Англии утвердились высокие стандарты образования придворной аристократии. Тон задавала королева, воспитанница выдающегося педагога Р. Эшема, обладавшая глубокими
познаниями в области философии и истории, талантливая поэтесса
и музыкантша, владевшая латынью, греческим, французским,
итальянским, испанским, а также немецким, голландским и шотландским языками. В ее лице страна обрела подлинного интеллектуального лидера; Елизавета окружала себя высокообразованными
и одаренными людьми. Ее министры и фавориты были поистине
универсальными ренессансными личностями —поэтами, философами, героями на поле боя и пиратами. Патронат искусствам и
литературе был одной из сфер их постоянного соперничества.
Меценатством славились графы Лейстер, Оксфорд, Эссекс, К. Хэттон,
У. Рэли, чета графов Пемброк, графиня Бедфорд. Патроны заказывали поэтам оды, элегии, панегирики, стихотворные гороскопы,
служившие при дворе излюбленными новогодними дарами, а также
сценарии масок и тексты речей для приемов и турниров.
Особая прелесть елизаветинского века заключалась во вкусе к
языку, который ощутили современники. Воспитанная на цицероновской латыни и демосфеновском греческом, образованная элита
усвоила трепетное отношение к стилю речи, как устной, так и
письменной, риторическому, полному пышных метафор, аллегорий, афористических высказываний. Мода на высокую элоквенцию,
принесенная из Италии, повлияла на нормы родного языка, лексическое богатство и пластичность которого современники осознали в эту пору. Елизаветинцы стремились говорить на таком же
изысканном, как золотая латынь, английском, что, правда, делало
его несколько искусственным. Для особого придворного языка —
вычурного, чрезмерно перегруженного сравнениями и постоянными ссылками на примеры из античной истории, возникло особое
определение — «эвфуистическая речь» (по имени героя романа
популярного писателя и драматурга Джона Лили «Эвфуус или
анатомия остроумия»). Рафинированная культура речи находила
выражение и в искусстве острого слова, каламбура, эпиграммы,
словесной дуэли. Остроумие было божеством, которому поклоня-
лись елизаветинцы. К числу любимых литературных забав той поры
относились игры с символическим значением слов и имен, составление криптограмм, шарад, анаграмм, акро- и телестихов.
Свободное владение французским и итальянским, естественное
для элиты, исключало острую потребность в переводах; в Англии
быстро получали и знакомились в оригинале с последними новинками французской и итальянской литературы, но наиболее популярные произведения все же вскоре переводили для более широкой
читательской аудитории. Составляя самую образованную прослойку
читателей, двор определял характер, темы и формы литературного
творчества, сыграв тем самым немаловажную роль в становлении
английского языка и литературы. Среди ее ведущих жанров во
второй половине XVI в. безусловно господствовали два: поэзия и
драма (но поскольку и театр говорил стихами, то поэтическое слово
доминировало над прозой).