После многообещающего начала, положенного лирической музой Уайатта и Сарри, английская поэзия бурно расцвела с приходом
в литературу одного из самых ярких елизаветинцев — Филипа
Сидни (1554—1586). Аристократ по рождению, выпускник Оксфорда, Сидни питал любовь к наукам, языкам и литературе и стал
покровителем поэтов, прежде чем прославился в этом качестве сам.
Готовясь к дипломатическому поприщу, он три года провел на
континенте во Франции, где сблизился с литераторами-протестантами Маро, Дюплесси-Морне, Безой. Пережив в Париже Варфоломеевскую ночь, Сидни горел желанием сражаться за дело
протестантизма, но поскольку королева не разделяла его точку
зрения, он удалился на время в свои поместья, где неожиданно
раскрылся его поэтический талант. Этому способствовали литературные досуги в кружке его сестры Мэри, будущей графини Пемброк, покровительницы искусств. В сельской тиши Сидни создал
цикл лирических сонетов и возвратился ко двору в блеске новой
литературной славы, после того как Елизавета милостиво приняла
посвященную ей пастораль «Майская королева». В столице вокруг
него сплотился кружок поэтов, названный Ареопагом, включавший
Г. Харви, Э. Спенсера, Ф. Гревила и Э. Дайара. Отныне Сидни
сделался в глазах современников английским воплощением совершенного придворного, сочетая аристократизм, образованность, доблесть и поэтический дар. Отправившись воевать за дело
протестантизма в Нидерланды, он был смертельно ранен и, умирая,
совершил благородный жест — уступил принесенную ему флягу с
водой истекавшему кровью простому солдату. Тело его перевезли в
Англию и с королевскими почестями похоронили в соборе Св.
Павла. Трагическая гибель протестантского героя сделала его анг-
лийской национальной легендой, и в течение многих лет сэр Филип
оставался самым популярным поэтом в Англии; он же стал первым
из елизаветинцев, чьи стихи перевели на другие европейские языки.
Сидни был новатором в поэзии и в теории литературы. При том
что устоявшаяся форма сонета была излюбленной и чрезвычайно
распространенной в Европе в XVI в., он не стал подражать итальянским или испанским образцам, как многие эпигоны, «мешавшие
мертвого Петрарки стон певучий» с «треском выспренных речей».
(Хотя Сидни искренне почитал Петрарку и перевел на английский
многое из итальянской и испанской лирической поэзии). Он создал
цикл из 108 сонетов «Астрофил и Стелла», оригинальность которого
состояла в объединении этих поэтических миниатюр общим замыслом в эпопею, подлинную «трагикомедию любви» с ее надеждами
и обольщениями, ревностью и разочарованиями, борьбой добродетели и страсти. Финал цикла печален: лирический герой остался
невознагражденным за свою любовь и преданность, и в то же время
оптимистичен, ибо муки и испытания указали ему путь к нравственному совершенству, любовь открыла истинную красоту и отныне
будет служить поддержкой в горестях и давать силы для новых
подвигов, в том числе на гражданском поприще.
Поэт экспериментировал с включением диалога в сонеты, что
делало его героев необыкновенно яркими живыми персонажами. В
то же время его стихи полны неожиданных для читателя парадок-
сальных умозаключений и юмора; с легкой руки Сидни тонкая
ирония стала характерной чертой английской лирики.
Отдавая должное и другим формам поэзии — элегиям, балладам, одам, героическому и сатирическому стиху, после Сидни
елизаветинцы предпочитали сонет всем остальным. Э. Спенсер, М.
Дрейтон, У. Рэли, У. Шекспир, Б. Джонсон, Дж. Лили, Д. Дэвис
оставили сотни миниатюрных шедевров, заключенных в неизменных 14 строчках.