После многообещающего начала, положенного лирической музой Уайатта и Сарри, английская поэзия бурно расцвела с приходом в литературу одного из самых ярких елизаветинцев — Филипа Сидни (1554—1586). Аристократ по рождению, выпускник Оксфорда, Сидни питал любовь к наукам, языкам и литературе и стал покровителем поэтов, прежде чем прославился в этом качестве сам. Готовясь к дипломатическому поприщу, он три года провел на континенте во Франции, где сблизился с литераторами-протестантами Маро, Дюплесси-Морне, Безой. Пережив в Париже Варфоломеевскую ночь, Сидни горел желанием сражаться за дело протестантизма, но поскольку королева не разделяла его точку зрения, он удалился на время в свои поместья, где неожиданно раскрылся его поэтический талант. Этому способствовали литературные досуги в кружке его сестры Мэри, будущей графини Пемброк, покровительницы искусств. В сельской тиши Сидни создал цикл лирических сонетов и возвратился ко двору в блеске новой литературной славы, после того как Елизавета милостиво приняла посвященную ей пастораль «Майская королева». В столице вокруг него сплотился кружок поэтов, названный Ареопагом, включавший Г. Харви, Э. Спенсера, Ф. Гревила и Э. Дайара. Отныне Сидни сделался в глазах современников английским воплощением совершенного придворного, сочетая аристократизм, образованность, доблесть и поэтический дар. Отправившись воевать за дело протестантизма в Нидерланды, он был смертельно ранен и, умирая, совершил благородный жест — уступил принесенную ему флягу с водой истекавшему кровью простому солдату. Тело его перевезли в Англию и с королевскими почестями похоронили в соборе Св. Павла. Трагическая гибель протестантского героя сделала его анг- лийской национальной легендой, и в течение многих лет сэр Филип оставался самым популярным поэтом в Англии; он же стал первым из елизаветинцев, чьи стихи перевели на другие европейские языки. Сидни был новатором в поэзии и в теории литературы. При том что устоявшаяся форма сонета была излюбленной и чрезвычайно распространенной в Европе в XVI в., он не стал подражать итальянским или испанским образцам, как многие эпигоны, «мешавшие мертвого Петрарки стон певучий» с «треском выспренных речей». (Хотя Сидни искренне почитал Петрарку и перевел на английский многое из итальянской и испанской лирической поэзии). Он создал цикл из 108 сонетов «Астрофил и Стелла», оригинальность которого состояла в объединении этих поэтических миниатюр общим замыслом в эпопею, подлинную «трагикомедию любви» с ее надеждами и обольщениями, ревностью и разочарованиями, борьбой добродетели и страсти. Финал цикла печален: лирический герой остался невознагражденным за свою любовь и преданность, и в то же время оптимистичен, ибо муки и испытания указали ему путь к нравственному совершенству, любовь открыла истинную красоту и отныне будет служить поддержкой в горестях и давать силы для новых подвигов, в том числе на гражданском поприще.

Поэт экспериментировал с включением диалога в сонеты, что делало его героев необыкновенно яркими живыми персонажами. В то же время его стихи полны неожиданных для читателя парадок- сальных умозаключений и юмора; с легкой руки Сидни тонкая ирония стала характерной чертой английской лирики. Отдавая должное и другим формам поэзии — элегиям, балладам, одам, героическому и сатирическому стиху, после Сидни елизаветинцы предпочитали сонет всем остальным. Э. Спенсер, М. Дрейтон, У. Рэли, У. Шекспир, Б. Джонсон, Дж. Лили, Д. Дэвис оставили сотни миниатюрных шедевров, заключенных в неизменных 14 строчках.