РобертУоллэйс

Во время этого путешествия Леонардо, если верить словам Вазари, был полон надежд: «По пути он разминал воск и мастерил из него полых животных, которые, если дул ветер, летали по воздуху и падали вниз, когда ветер стихал». В Риме его благосклонно принял, как он и надеялся, Джулио Медичи, добродушный, однако слабый брат папы, после чего ему предоставили комнаты в ватиканском дворце Бельведер и определили небольшое жалованье. Вазари продолжает: «На забавную ящерицу, найденную дворцовым виноградарем, он надел чешую, снятую с другой ящерицы и предварительно погруженную в ртуть, так что она переливалась при движении, затем прикрепил большие глаза, рог и бороду. Он приручил ее и держал в коробке. Друзья, которым он ее показывал, в страхе убегали».
История с ящерицей достойна доверия: она вызывает в памяти первое предприятие Леонардо на поприще искусства — ту картину, которую он много лет назад написал на щите крестьянина. Однако слово «друзья» имеет неуловимый иронический оттенок. Какие друзья? В то время в Риме царили такие мэтры, как престарелый архитектор Браманте, которого Леонардо хорошо знал по Милану, Микеланджело и Рафаэль, молодой человек, бывший перед Леонардо в великом художественном долгу. Насколько нам известно, никто из них не обращал на Леонардо внимания.
Он был брошен всеми. Рафаэль, фаворит папы, получал тысячи дукатов за свою работу в Ватикане — Леонардо вынужден был жить на тридцать три дуката в месяц. Назойливая Изабелла д'Эсте, которая столько лет прилагала неимоверные усилия, чтобы заставить Леонардо написать свой портрет, приехала в Рим, чтобы взять приступом самого знаменитого мастера — Рафаэля. Вряд ли она побеспокоилась о том, чтобы повидать Леонардо.