РобертУоллэйс

С возрастом мрачный взгляд Леонардо на человечество и вообще его пессимизм становились все более очевидны. Периодически он разражался потоками слов, по ярости и сарказму сравнимыми только с проклятиями Джонатана Свифта людям, «которые могут назвать себя не более чем переработчиками пищи, производителями навоза, наполнителями отхожих мест, потому что с их помощью ничего другого в мире не происходит; у них нет никакой доблести, и ничего от них не остается, кроме полных отхожих мест». Однако к концу жизни Леонардо выказывал мягкость и сердечность, по крайней мере, в отношении к тем, кто его окружал, что описано Вазари. Среди чрезвычайно небольшого количества документов, раскрывающих нам его жизнь и сохранившихся до наших дней, интересно письмо Франческо Мельци, написанное вскоре после смерти мастера и адресованное его сводным братьям: «Думаю, что смерть вашего брата, маэстро Леонардо, уже не новость для вас. Для меня он был лучшим
из отцов. Невозможно выразить то горе, которое причинила мне его смерть. До самого того дня, когда тело мое будет предано земле, я буду испытывать постоянную скорбь о нем; ведь он каждодневно выказывал мне самую глубокую и горячую привязанность... Его смерть — горе для каждого, потому что не во власти природы сотворить другого такого
человека».
Остается вопрос: почему Леонардо не мог довести до конца столь многие свои начинания и замыслы? Если кому-то нравится психоаналитическое объяснение, читайте исследование Фрейда. Согласно Фрейду, в годы младенчества Леонардо жил, чувствуя и сознавая, что отец его оставил; соответственно, когда он стал мужчиной, то оставил собственных «детей» — свои произведения. Однако возможное объяснение дают за- писи Леонардо: у него было так много начинаний и они были столь разнообразны, что он просто не мог довести все их до конца.