РобертУоллэйс

«Мадонна в скалах», полная намеков и символов, лежащих за пределами человеческого разумения, являет нам Леонардо с самой загадочной стороны. Каково значение выразительного жеста ангела, указывающего не на Христа, а на Иоанна? В самом ли деле эта маленькая фигурка, которую Мадонна как бы защищает, прикрыв рукой и полой
одежды, Иоанн, или же она олицетворяет собою все человечество, нуждающееся в божественной защите? Преднамеренно ли пещера нарисована в виде подобного утробе закрытого пространства, символизирующего начало жизни? И возможно ли, что Леонардо, изучавший геологию и биологию, все же с помощью какой-то сверхъестественной, превосходящей воображение интуиции изобразил на своей картине изначальные природ-
ные элементы — воду, камни и солнце? Ученые гадают над ответами на эти вопросы; сам же Леонардо, как и большинство великих художников, не предпринимал ни малейшего усилия, чтобы что-либо объяснить в этой
или какой-нибудь другой своей работе, убежденный, что люди не хуже, чем он сам, смогут понимать то, что лежит за пределами слов.
В центре изображенной сцены происходит, возможно, самая удивительная игра рук, которую только знало искусство: защита, поклонение, благословение, указание. Когда взгляд отрывается наконец от этой игры и охватывает все остальное пространство картины, то зрителю становится ясно, что Леонардо постарался как бы суммировать здесь все, что знал.
Воздушная перспектива особенно ощущается в пейзаже, который виден сквозь проемы в скалах. Композиция представляет собой знакомую нам пирамиду, в вершине которой снова голова Мадонны. Взгляд ангела, в
котором узнается уже определившийся идеал красоты Леонардо, не открыт, как это было на картине Верроккио «Крещение», а обращен внутрь. Пещера слабо освещена, во влажном воздухе стоит легкая дымка сфумато.
Моделирование фигур приемом кьяроскуро столь замечательно, что ка-жется, будто здесь нет определенных контуров; лица и тела мягко проступают из тени, освещаемые светом; а тени в глубине пещеры столь густы, что, кажется, их можно осязать. Но картина вовсе не темна — несмотря на то что поверхностный слой лака приглушал ее тона, краски все еще ярки. Каково бы ни было значение этой картины, где бы и когда она ни была выполнена, ясно, что ею Леонардо говорил «прощай» искусству Кватроченто. Ею он освоил до конца и превзошел искусство Раннего
Возрождения. Пройдет много лет, прежде чем он возьмется за другое произведение не меньшего масштаба, и когда в конце концов закончит его, то оно покажется современникам еще одним чудом света, а для нас станет первым классическим воплощением идеалов Высокого Возрождения. Название этого произведения — «Тайная вечеря».