РобертУоллэйс

И Леонардо, и Макиавелли, очевидно, оба были в то время в Синигаглии, хотя само преступление произошло не на их глазах. Тем не менее оно, по всей вероятности, стало причиной того, что Леонардо отшатнулся от Борджиа: одним из двух задушенных был его друг Вителлоццо Вителли. Как бы то ни было, вскоре Леонардо покинул службу у Чезаре и весной 1503 года вернулся во Флоренцию. Что касается самого Борджиа, то удача резко изменила ему после 1503 года: смерть его отца, папы Александра VI, лишила его главной опоры в жизни. В 1507 году Чезаре Борджиа был убит во время случайной стычки, спровоцированной кем-то из желания овладеть его драгоценным оружием. Вопрос, почему Леонардо (чью мягкость Вазари настойчиво подчеркивает) связал свою судьбу с Борджиа, относится к числу тех, которые лучше обсуждать вместе с вопросом о его характере. Однако без краткой справки о Макиавелли — одной из самых великих фигур в окружении Леонардо — в данном контексте обойтись трудно. Его «Государь», ко-
торый многим кажется учебником безнравственности и который стал причиной того, что его имя сделалось синонимом вероломства, на самом деле был написан из идеальных побуждений. «Макиавеллизм» существовал в Италии задолго до того, как родился Макиавелли. Просто Макиавелли внимательно изучил прошлое, огляделся по сторонам, ознакомился с царящей вокруг атмосферой и задался вопросом: как можно процветать в таких условиях? Итальянцы в те времена, и задолго до них, и еще долго после них, представляли собой не нацию, а, как пишет Макиавелли, «были более порабощены, чем евреи, более попраны, чем персы, более разъединены, чем афиняне, — без вождя, без порядка, побитые, ограбленные, искалеченные, объект для всякого рода унижений». Заветной мечтой Макиавелли было объединение всего Итальянского полуострова под властью сильного правителя. Он не видел возможности исправить человеческую природу: его гипотетический правитель должен был принимать мир таким, какой он есть. В этом мире все средства, пусть даже самые отвратительные, оправдывались результатом и успех становился
единственным ориентиром. Из желания укрепить союз итальянских городов государь должен разрушить существующую военную систему с кондотьерами во главе и опереться на местную милицию, которая будет надежна до тех пор, пока он правит с разумной справедливостью. Какое-то время Макиавелли видел в Чезаре Борджиа того человека, который сможет выполнить подобные задачи. При оценке личности Макиавелли все идеалы, выработанные человечеством к нашему времени, должны быть отодвинуты в сторону: на первое место следует поставить реальные факты эпохи Возрождения. Философ Гегель однажды определил их так: «Самое безрассудное насилие, все виды лжи и обмана, преступлений и тому подобное» были тогда приемлемы, потому что «деспоты, над которыми затевалась расправа, и не могли быть побеждены другими способами ввиду того, что неукротимое беззаконие, глубочайшая развращенность стали нормой их поведения».